Взаперти (2020)

Сибирь, 1996. Алёша, пятнадцатилетний паренёк с потертым рюкзаком и вечно холодными пальцами, находит в бабушкином сарае дневник, пробитый ржавой пулей. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между строк — кривые отметки: кто-то десятилетия назад рисовал здесь карту, ведущую к заброшенному руднику за рекой. Но зачем отцу Алёши, исчезнувшему три года назад, понадобилась эта тетрадь?

Деревня отвечает молчанием. Старики крестятся при слове «рудник», соседские ребята внезапно тупеют, будто глотая язык, а в почтовом ящике Алёши появляются обгоревшие фото — те самые, что висели в их доме до пожара. Чем чаще он шепчет вопросы в прокуренную тишину базара, тем плотнее сдвигаются шторы в окнах. Даже бабка, раньше бренчавшая историями, теперь лишь щелкает чётками и бормочет про «грехи, что липнут к роду».

А потом — голос в трубке: *«Брось копать, Алёш. Не твоя это правда»*. Но чей? Той девчонки из города, что роется в архивах ради диссертации, но слишком часто оглядывается? Или того геолога с раздвоенным бровью, который однажды уже прошел этот путь — и вернулся с пустыми руками и справкой из психушки?

Выбор прост: закопать дневник под яблоней, где отец когда-то прятал бутылки с зарплатой, или ступить на хлипкий мост через Угар-реку, зная, что обратной дороги не будет. Но как шагнуть, если каждый, кто мог бы держать фонарь, давно стал частью темноты?