Прятки (2024)

**Сибирь, 1994.** Заброшенный гараж на краю деревни, где ржавые «Жигули» давно стали частью мерзлоты. Алёша, пятнадцать лет, руки в ссадинах от попыток вскрыть замок на погребе, находит под капотом не мотоцикл, а свёрток: дневник отца, который ушёл за хлебом и не вернулся. **Страницы, пропитанные махоркой и машинным маслом**, ведут к озеру, где лёд даже летом не тает.

Деревня молчит — будто договорилась. Даже бабка-соседка, что учила его вырезать свистульки, крестится, когда он спрашивает про «ледяную яму». А ночью в окно стучат: то ли ветер, то ли кто-то рисует на стекле цифры — **те же, что на обгоревшей карте из дневника**.

Чем ближе Алёша к разгадке, тем чаще в школу приходят «дяди из райцентра», проверяют тетради, ищут «крамолу». Мать внезапно решает переехать — *«Собирайся за час»*, — но в чемодане уже лежит чужой паспорт на её имя...

Он знает: следующий шаг — спуститься под лёд. **Но как верить отцовским записям, если тот последние годы путал день с ночью и звал во сне кого-то «Лёхой»?** И главное — готов ли Алёша стать тем, о ком потом тоже будут шептаться у колодца, глотая слова?