Мать (2022)

В затерянной уральской деревне, где время будто застряло в ржавых шестерёнках совхозных часов, шестнадцатилетняя Лида находит в колодце свёрток: детский комбинезон, прожжённый кислотой, и письмо, подписанное её именем — но почерком матери.
Её движет не любопытство, а немота матери, которая пятый год прячет лицо за чёрным платком и отказывается говорить о пропавшем отце. Лида роется в прошлом, как в старом телевизоре — крутит ручки, ловит обрывки: почему в школьном подвале на стенах углём выведены те же символы, что и в её кошмарах? Почему соседи шепчутся о «проклятой высоте», а местный геолог смотрит на неё так, будто ждал десятилетиями?

Чем ближе Лида к разгадке, тем яростнее ветер воет в печных трубах, срывая крыши с сараев, будто земля пытается вытолкнуть тайну наружу. Однажды утром она обнаруживает в своём сарае следы чьих-то сапог — и свежий срез на яблоне, которая не плодоносила со дня её рождения.

Сможет ли она разомкнуть круг молчания, не став частью того, что деревня хоронила под снегом и молоком десятилетиями?
(Пахнет здесь, кстати, не страхами — стылым металлом и вареньем из облепихи, которое варили в тех же котлах, что и правду.)