Ленинград, 1975. За окнами спецотделения — серый снег, прилипший к асфальту, а в кабинете майора Гришина пахнет железом, пылью и едким дымом от пепельницы. В его руках — дело, обёрнутое в коричневую бумагу: внутри не отчёты, а чьи-то карандашные наброски — чёрные птицы, летящие к заречью, и цифры, выведенные дрожащей рукой. Пропал тот, кто это рисовал — его напарник, исчезнувший после ночного дежурства. Гришину не дают покоя не строки, а *промежутки* между ними: пустые места в документах,
Ленинград, 1975. Инженер-механик Виктор, с лицом, затертым до бледности фонарными ночами, находит в архиве завода конверт с обведённой красным датой — *12 апреля 1961 года*. Внутри — ключ от цеха, закрытого после пожара, и фото, где он сам, ребёнком, стоит среди людей в защитных костюмах. Цех давно стёрт с планов, но его шестерёнки до сих пор гудят в подземельях, будто перемалывают чьи-то голоса. Пока Виктор ковыряет ржавые замки, начальник участка внезапно *заказывает* ему отпуск «для
Африка, 1975-й. Ржавые рельсы звенят под колёсами «Экспресса» — поезда-призрака, что ползёт через саванну, словно раскалённая игла через бархат. За штурвалом — Жан-Клод, бывший наёмник с лицом, изрезанным шрамами пустыни. Его прошлое догоняет, как песчаная буря: в вагоне-холодильнике исчезает груз — не контрабанда, не оружие, а десяток крошечных пробирок с безымянной жидкостью. Расследовать — значит копаться в собственных грехах. Здесь, в стальном чреве поезда, свои законы: проводники торгуют
- Год выпуска: 1975
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:43
- Премьера (Мир): 1975-03-14
- Качество: BDRip
Гамбург, 70-е. Вильгельм, молчаливый писатель с блокнотом, пустым как небо за окном поезда, едет через Германию, чтобы «увидеть всё». Но дорога вместо пейзажей подкидывает ему зеркала: девушка-акробат с шрамами вместо воспоминаний, старик в смокинге, собирающий чужие голоса, промышленник, который спит с пистолетом под подушкой. Его маршрут — не пунктир на карте, а спираль: каждый город, каждая попутка затягивают глубже в давние страхи. Чем откровеннее вопросы Вильгельма, тем тише ответы — ветер
Ленинград, 1970-е. За окнами редакции — серый снег, пропитанный выхлопами «Волг», а в ящике стола журналиста Виктора Краева лежит аудиоплёнка, оставленная исчезнувшим коллегой. Голос на плёнке прерывается скрипом двери, шепотом: *«Они считают газеты бумагой, но цифры… цифры не горят»*. Расследование ведётся меж строк: Виктору мешает не только система, где сметливые чиновники прячут досье под кипами разрешительных актов, но и собственная репутация — когда-то он сам подписывал те самые акты,
1930-е, вагон поезда «Двадцатый век», где пахнет дорогим табюретом и дешёвым коньяком. Беспощадный театральный продюсер Оскар Джаффе, чей цилиндр всегда криво сидит, как его совесть, мчит сквозь снега, чтобы вернуть беглянку — звезду его прошлых триумфов. Она теперь голливудская дива, а он — король рушащейся империи из картона и мишуры. Его оружие — манипуляции, её броня — язвительные реплики, но оба не замечают, как спектакль жизни съедает их настоящие лица. Что гонит? Не слава — её уже выпили
- Год выпуска: 1976
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:35
- Премьера (Мир): 1977-01-20
- Качество: DVDRip
На краю греческого острова, где волны слизывают пыль с белых стен, Элени находит в дупле древней смоковницы письма, написанные чернилами из её детства. 1976-й здесь пахнет жжёным кофе и тишиной: деревня замерла, будто боится разбудить чей-то старый гнев. Она вернулась после смерти отца — не чтобы грустить, а чтобы сжечь прошлое. Но буквы, пропитанные запахом полыни и аниса, шепчут о сестре, которой *никогда не было*... Здешние стучат трижды в дверь, прежде чем войти, и никогда не срывают смоквы
В пыльном узбекском кишлаке 1946 года демобилизованный Саид находит в руинах родного дома гармонь — трещины на деке повторяют шрамы на его руках, а под крышкой прячется фото незнакомой женщины с надписью: *«Прости»*. Его гонит не любопытство, а тихий стон в груди: война украла брата, отец исчез в лабиринтах эвакуации, а теперь эта гармонь шепчет, будто знает ответы. Но кишлак, пропитанный запахом жареной дыни и пороховой гари, молчит. Старики в чайхане затягивают песни громче, едва он
Ленинград, 1976. Следователь Звягинцев, чей плащ вечно пропах дымом дешёвых папирос и пылью архивов, разматывает клубок убийства, где пуля легла в цель точнее, чем правда в официальные протоколы. Оружие — винтовка с оптическим прицелом, безупречно холодным, как взгляд незнакомца в переполненном трамвае. Но здесь стреляли не в человека — в тишину, что годами копилась за стенами «хрущёвок», где соседи шепчутся сквозь тонкие перегородки. Его толкают не должность, а старый шрам на запястье —
Заброшенный аквариум в пражском предместье 70-х, где вместо рыб на стенах ржавеют клетки с игрушечными крокодилами. Здесь живет тихий мальчик Вацлав, собирающий обрывки голосов из вентиляции: шепотки о пропавшем аквариумисте, чей портрет в фойе заклеен газетой о Луне. Ему подбрасывают ключи от закрытого крыла — там в пыли лежат билеты с датами, совпадающими с исчезновениями соседей. Но чем больше Вацлав ищет, тем чаще жильцы включают громкие патефоны, заглушая шаги за дверями, а в лифте
На краю выжженной пустыни, где ветер высекает искры из камня, стоит забытая крепость с часами, которые бьют только по ночам. Молодой лейтенант Дрого прибывает сюда в 1930-х, подчиняясь приказу, — но его ждут не враги, а тишина, пропитанная тревожным ожиданием. Гарнизон живёт ритуалами: патрули без цели, карты с белыми пятнами вместо границ, винтовки, никогда не палившие. Солдаты шепчут о тенях за северным хребтом — их видят в подзорные трубы, но следов на песке нет. Чем упорнее Дрого ищет смысл
Сибирь, 1994. Заброшенный геологический лагерь, где ржавые буры торчат из земли, как стрелы древних духов. Семнадцатилетняя Вера приезжает сюда не искать — спасаться: от стыда за отца-геолога, исчезнувшего год назад при странных обстоятельствах. Но в бараке, где он жил, под половицей — блокнот с координатами и кривыми рисунками: горы, похожие на спинные хребты гигантских зверей, и знак — перечеркнутый колодец. Её толкает не любопытство, а ярость. *«Он точно жив»,* — шепчет логика абсурда: в