1981 год. Заброшенный причал где-то на краю Балтики. Сергей, бывший кочегар с руками в ожогах от угольной пыли, каждую ночь сторожит доки, где ржавые суда шепчутся на языке скрипящих цепей. Однажды в трюме разбитой баржи он находит ящик с письмами, обмотанными проволокой — чернила выцвели, но подписи свежи, будто вчерашние. Его имя повторяется в каждом, словно проклятие. Пока он водит пальцем по строчкам, в порту исчезают люди. Не целиком — кусками: то сапог в луже мазута, то клочок спецодежды
Берлин, 1930-е. Гендрик Хофген, актёр с глазами хамелеона, примеряет маску Мефистофеля на сцене — и в жизни. Софиты слепят, но за кулисами шепчутся тени: в кармане его бархатного пальто то ли приглашение в министерство, толи обрывок доноса. Он жонглирует дружбой с власть имущими, как горячими углями, — боится обжечься, но манит жар близости к огню. Его театр теперь клетка с позолотой: монологи режут цензурой, коллеги исчезают тише, чем гаснет рамповый свет. Чем громче аплодисменты, тем теснее
В промерзшем бункере под Свердловском, где свет лампы дрожит, как последний лист на ветру, инженер-отшельник Лидия считает дни по трещинам на бетоне. Её мир — это скрип генератора, тени на стенах и радио, которое ловит лишь вой метели да обрывки шифровок на забытом кем-то языке. Но когда топливо кончается, а в вентиляцию начинает стучать *что-то* ритмичное — будто азбукой Морзе, — ей приходится открыть дверь, заваленную мешками с солью и страхом. Здесь каждая спичка — минута жизни, а каждый шаг
В глухом приморском посёлке начала 80-х ветер срывает с домов шифер, а волны выбрасывают на берег ржавые ящики с чужими именами. Лида, бывшая радистка с сожжёнными в шторме пальцами, находит в старом маяке плёнку: голоса погибших рыбаков вперемешку с чьим-то ровным дыханием. Местные шепчут, что после полуночи «Красный причал» стонет от тяжести невидимых сетей, но Лида не верит в призраков — только в помехи в эфире да предательство волн. Чем чаще она ловит на частотах шум, похожий на скрип
На обочине пыльной трассы 30-х, где неон вывески *"Кофейня Twin Oaks"* мигает, словно пойманная в сеть муха, скиталец Фрэнк с мозолями от чужих рулей замечает её: Кора. Её алые губы — как смазанный тормоз на вираже, а взгляд говорит, что она уже сто раз хоронила эту жизнь. Её муж, Ник, не злодей — просто человек, который верит, что счастье можно купить за порцию жареной картошки и покрашенные заборчики. Их влечение — не искра, а короткое замыкание. Но побег требует денег, а совесть —
Нью-Йорк, 1981. Художница Кейт, с руками в синяках от масляной краски и нервным смехом, снимает квартиру в доме, где окна отражают город как треснувшее зеркало. Ее новый холст — вид на пожарную лестницу, опутанную мертвыми растениями, — начинает *шевелиться* по ночам. Соседи, будто сговорившись, твердят: «Не трогайте стены», но трещины в штукатурке зовут пальцами теней. Ее краски густеют, как кровь, а эскизы обретают лица людей, которых она точно не рисовала. Галерист хвалит «новую экспрессию»,
Лондон, 1887. В кабинете доктора Генри Джеквилла, затянутом сизым дымом ладана, пахнет электричеством и горьким миндалем — здесь наука спорит с алхимией. Он, воплощение викторианской чопорности, каждую полночь запирается в подвале, где стены испещрены формулами, напоминающими сны сумасшедшего аптекаря. Его эксперименты — не ради славы, а ради победы над собственной тенью, что шепчет ему на ухо голосами женщин из его прошлого: мать, сестра, та, чье имя он стирает коньяком... Но эликсиры
- Год выпуска: 1981
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:54
- Премьера (Мир): 1981-08-20
- Качество: DVDRip
Берлин, начало 80-х. Над разбитыми мостовыми висит неоновая дымка, а в переулках за углом шепчутся тени. Два брата — один с глазами как сломанный объектив (всё видит, но не фокусируется), другой с пальцами, вечно пересчитывающими чужие секреты — роют тоннель под стеной. Не для свободы. Для аферы, которая пахнет дешёвым виски и железом старых монет. Их двигает не голод, а зуд — от воспоминаний о матери, исчезнувшей в грузовике с грифом *«Архив»*. Теперь каждый шаг братьев отслеживает тиканье
На краю забытой долины, где руины замка сплетаются со скелетом ржавого звездолёта, живёт Пьель — мальчишка с треснувшим кулоном на шее, чьи узоры напоминают созвездия, которых нет на небе. Его будни — поиск обломков «небесного железа» среди оврагов, пока однажды в кратере от падающей звезды он не находит пилота в серебряном скафандре, который знает его имя. «Ты нужен, чтобы склеить время», — говорит незнакомец, но не мир спасать: в соседнем городе-песочных часах прошлое и будущее сталкиваются,
В приморском городке, где волны разбиваются о ржавые рыбацкие баркасы, молодая бухгалтерша Кира находит в архиве конторы потрёпанный журнал с полустёртыми цифрами. Пожелтевшие страницы пахнут солью и мазутом — будто сама правда здесь пропиталась горечью. Но расхождения в отчётах не дают покоя: кто-то годами воровал у всех на виду, прикрываясь шумом прибоя и пьяными песнями в портовых кабаках. Её отец, когда-то оклеветанный за растрату, давно сменил фамилию, но тень старого позора цепляется за
Франция, 1916 год. Небо над фронтом рвут в клочья пропеллеры «ньюпоров», а капитан Жан Люка — ас с потёртой кожей на руках и привычкой считать каждый патрон — уже не верит в рыцарские дуэли на облаках. Его эскадрилья тает, как дым после выстрела, но вместо новых пилотов командование присылает циничного журналиста, жаждущего «героических портретов». Подстреленные самолёты падают в сырую землю Нидерландов, а в кармане мундира Люка носит письмо от вдовы погибшего друга — нераспечатанное, с
- Год выпуска: 1982
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 02:03
- Премьера (Мир): 1982-09-24
- Качество: DVDRip
Мюнхен, 1942. Зима выбеливает улицы до скрипа, а в аудиториях университета пахнет мелом и страхом. Софи, в строгом платье и с аккуратной заколкой в волосах, смеётся громче всех на лекциях — так проще прятать дрожь в пальцах, когда в сумке лежат листовки, разрывающие ложь тирании. Её брат пишет тексты чернилами, которые пахнут, как аптечный йод: едко, на грани ожога. Их группа — пять сердец, бьющихся в такт печатной машинке. Каждое слово против режима — игра в слепую с гестапо: соседи за стеной