Сексапил (2022)

На краю вымирающего уральского посёлка, где снег в апреле ещё хрустит как стекло, Лиза — бывшая балерина с шрамами вместо лодыжек — находит в подвале отцовской мастерской коробку старых аудиокассет.
Записи шепчутся скрипучими голосами, перебиваясь искажённой музыкой, но один голос ясен: её матери, которая исчезла, когда Лизе было шесть. Всегда говорили, что та сбежала с чужим, но плёнки намекают — её здесь *закопали*.

Посёлок дышит тишиной: старики крестятся на ржавые гвозди в дверных косяках, а местный механик, с татуировкой чёрной звезды на шее, предупреждает Лизу жестом — *не копай*. Чем больше она слушает, тем чаще соседи «забывают» русский, переходя на забытый диалект, где слово «правда» звучит как «рана». Даже отец, молчаливый резчик по дереву, однажды поджигает мастерскую с кассетами — случайно.

А потом приходит странное: на одной записи мать смеётся, а на фоне — голос механика, молодого, без звезды. Лиза понимает — её детство было сшито из лжи, как старый ковёр, где узоры скрывают дыры. Но сможет ли она поверить человеку, который сам похож на живучий обрывок той же лжи?

(Пахнет здесь ржавчиной и горелым пластиком, а в морозном воздухе — дрожь, будто земля под посёлком дышит чужим ртом.)