Песнь для Джульетты (2024)

В старом ленинградском дворе-колодце, где радиоточки шепчут ещё советские мелодии, 23-летняя скрипачка Вера находит в чулане деда пластинку с единственной песней — царапина на ней повторет изгиб шрама на её запястье.

Её толкает не любопытство, а тишина: с детства она слышит мир через толщу воды — пока игла не касается винила. Звук прорывается ясный, жгучий, но за ним приходят тени — женщины в чёрных плащах под окнами, ноты, исчезающие из пюпитра, голос в трубке: *«Перестань играть — они найдут тебя»*.

Здесь правила просты: мелодии имеют вес. Одни лечат мосты, другие разъедают память. Песня Джульетты — ключ к двери, которую Вера боится открыть: в её снах мать, утонувшая в Неве, поёт те же слова.

Чем чаще Вера играет, тем сильнее дрожат стены квартиры — трещины на обоях складываются в ноты, соседи крестят воздух, заслышав её шаги. А ещё — старый настройщик роялей, знавший её деда, выдаёт шифр: *«Ищи того, кто танцевал под эту музыку и выжил»*.

Но как верить ему, если в её собственном доме фотографии в альбомах отворачиваются лицами к стене? Сможет ли Вера играть дальше, зная, что каждый аккорд стирает кого-то из её прошлого — или порвёт струны, чтобы сохранить тишину, в которой так удобно прятаться?

P.S. Запах тут важный: пыль с пластинки пахнет не книгами, а снегом с машинным маслом — как перчатки матери перед тем, как та исчезла.