Ограбление (2024)

Сибирь, 1994. Алёше пятнадцать, и его лето начинается с ржавого гвоздя, вонзившегося в ладонь, когда он ковырялся в сарае за брошенной баней. Под грудой старых шин — потрескавшийся кожаный кошель. Внутри не деньги, а дневник: замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а между ними — карта, где знакомые избы отмечены крестами, как могилы.

Деревня молчит. Даже бабка Ульяна, у которой Алёша меняет диски *Сплин* на патроны, вдруг стискивает челюсти, услышав про «бандитский клад». Но он уже *видел* — вчера, за лесом, чья-то тень рыла землю там, где на карте краснел первый крест. А сегодня в школу привезли нового учителя, слишком начищенного для этих мест, с глазами, будто вытертыми наждаком.

Правила здесь просты: не задавай вопросов, не верь приезжим, не копайся в прошлом. Но прошлое само лезет в глаза — через треснувшее стекло фонаря, через шорох пожелтевших газет в избе деда, через шепот матери: «Это не наша война». Алёша разрывает паутину молчания — и узнаёт, что карта ведёт не к кладу, а к *нему*. К тому, что спрятали в нём самом.

Соседи крестятся, когда он проходит. Вороны кружат над крыльцом. А выбор уже близок: довериться ли тому, кто рыл яму в лесу, или сжечь дневник, пока красные кресты не стали настоящими. Но как убежать от тайны, если она — твоя кровь?