Возрождение (2024)

В приморском городке, где волны слизывают краску с витрин 60-х, Лика находит в подвале кинотеатра «Рассвет» коробку с плёнками. Не отснятые — а *смытые*: на прозрачных полосках мелькают лица тех, кого она видит каждый день у рыбного причала...

Её толкает не любопытство, а долг: отец, исчезнувший режиссёр-документалист, оставил следы в этих кадрах. Но здесь память — товар на вес. За вопросы о прошлом берут двойную плату в магазинах, а старики на пляже внезапно забывают русский, щёлкая ракушками на языке, похожем на эстонский шепот.

Чем больше Лика склеивает кадры, тем чаще в её объектив попадают *те же* люди — только моложе. И её сосед-подросток, ныне бьющийся в тиках, на плёнке 1984 года спокойно рисует углём птиц, которых здесь не водилось никогда...

А ещё эти плёнки *меняют* реальность: после просмотра в её комнате пахнет дымом от костров, которых не разводили десятилетиями.

Сможет ли Лика остановиться, если каждый кадр — ключ к отцу, но и петля на горле для тех, кто давно отплатил за молчание своей молодостью?

(Короткие фразы, образы: *волны слизывают краску*, *щёлкают ракушками*, *запах дыма от забытых костров*).