Я Невенка (2024)

В рыбацком посёлке на краю ржавого Балтийского побережья, где волны гложут бетонные волнорезы, семнадцатилетняя Невенка чинит сломанные радиоприёмники — её руки пахнут металлом и солью, а в кармане вечно лежит отвёртка с обгоревшей ручкой. Но однажды в старом телевизоре «Весна», выловленном из прибоя, она находит кассету с чужим голосом: мужчина, задыхаясь, повторяет её имя. Это имя знает весь посёлок — его дали ей после трамвая, переехавшего родителей, — но здесь оно звучит так, будто ключ вставляют в замок десятилетней тишины.

Пока Невенка ищет ответы, посёлок съёживается: соседи крестятся при её появлении, а в порту кто-то ночами режет канаты у лодок, будто боится, что она уплывёт. Даже её дядя, вырастивший её в избе с заколоченными окнами, теперь твердит про «морскую болезнь, которая гложет память». А она копает глубже — разматывает провода архивов, слушает эфирные шумы, где в треске помех проступают координаты… и узнаёт в них очертания острова, которого нет на картах.

Но как искать то, чего не существует, если каждая волна здесь помнит, как ты кричала в ночи, а все дороги ведут к воде, от которой у тебя сводит мышцы страхом? Сможет ли Невенка поверить, что правда — не якорь, а парус, даже если ветер гонит прямо в шторм?

(Образы: радиоэфир, шипящий, как раскалённая сковорода под дождём; страницы судовых журналов, испещрённые числами, похожими на шифр молитв.)