Не время для комедии (1940)

Нью-Йорк, 1940-е. В кабинете драматурга, где пахнет чернилами и виски, комический гений Гэйлорд Эстербрук рвёт очередную страницу. Его пьесы заставляют зал рыдать от смеха, но теперь он одержим идеей написать трагедию — ту, что «вывернет душу, а не разгладит морщины улыбкой». Его жена Линда, актриса с острым умом и бархатным голосом, читает новый сценарий при свете настольной лампы: «Это блестяще… и смертельно скучно. Ты же ненавидишь грусть, как старые носки». Но Гэйлорд упрям — он хочет, чтобы его запомнили не только как шута.

Пока он бьётся над мрачными монологами, Линда получает предложение сыграть в чужой пьесе — дерзкой, едкой, той, о которой сам Гэйлорд мечтал в юности. Каждая репетиция отдаляет их, как тиканье часов в пустой квартире. А ещё есть Филипп, друг-соперник, чьи шутки всегда звучат чуть острее, и письма поклонников, которые умоляют Гэйлорда «вернуть смех, пока мир не развалился на части».

Чем упорнее он пытается стать кем-то другим, тем явственнее чужие маски трескаются: Линда прячет за сигаретным дымом разочарование, Филипп вбрасывает в светские беседы ядовитые намёки, а в финале второго акта кто-то произносит фразу из старой комедии Гэйлорда — ту самую, что когда-то свела его с Линдой.

Сможет ли он дописать свою трагедию, не превратив в фарс всё, что им дорого? Или поймёт, что настоящая драма — не в чернилах, а в тишине между словами «люблю» и «прощай»…