Вкус зелёного чая после риса (1952)

Токио, 1952-й.
Дым фабрик стелется над крышами домов, где Таэко, жена в строгом кимоно с выцветшим узором хризантем, каждое утро варит рис так тихо, будто боится разбудить что-то кроме пара над котлом. Ее муж, Шукичи, за завтраком читает газету, не замечая, как чашка зелёного чая остывает рядом с тарелкой — два ритуала, которые больше не встречаются.

Она мечтает о разводе, но слова застревают, как рисинки меж зубами. Вместо них — поездка на горячие источники, куда Таэко сбегает под предлогом болезни, оставляя на столе записку, скомканную, будто черновик признания. Но на курорте её настигает неожиданная встреча: племянница, которая смеётся слишком громко и носит платья с запахом парижских духов, — живое зеркало той свободы, о которой Таэко шепчет лишь ветру в бамбуковой роще.

Чем чаще они пересекаются, тем явнее Шукичи ловит в воздухе тревогу — не от измены, а от молчания, которое вдруг обрело вкус. Он роется в её шкатулке, находя билеты на поезда в города, которых нет на их общей карте. Соседи шепчутся о «странной женщине», а в доме, где даже часы тикают в такт условностям, зелёный чай после риса начинает горчить.

Сможет ли Таэко разбить вазу, которую двадцать лет берегла от трещин, или её побег — всего лишь ещё один невыдохнутый вздох в тумане утра?