Том Джонс (1963)

Лондон, 18 век. Представь кареты, вздымающие грязь с мостовой, а Том Джонс — воплощение жизнелюбия — скачет через поля с рубахой нараспашку, смеясь над условностями. Его сердце бьётся в такт вальсу авантюр и женских вздохов, но метрика о подкидыше, как шип в бархате, жжёт даже в объятиях золотых салонов.

Что гонит его? Не жажда богатства — ему милы кража яблок и искренность. Но когда в его честности начинают сомневаться даже те, чьи окна он когда-то лазил целовать, Тому приходится доказывать, что благородство — не печать на гербе, а огонь в крови.

Повороты? Представь, как любовное письмо попадает не в те руки, а старый друг внезапно отводит глаза, поправляя парик. Чем громче Том клянётся в невиновности, тем глубже погружается в паутину сплетен, где даже бокал вина может стать уликой.

А образы? Его сапоги, вечно в пыли просёлочных дорог. Бархатные камзолы соперников, пахнущие лавандой и завистью. И София — её смех, звенящий тише колокольчика, но громче любого довода разума.

Сможет ли Том, рождённый для искренности, сыграть по правилам мира, где даже правда носит маску? Или его единственный шанс — сжечь все маски дотла?..