Он начинает сердиться, или Горчица бьет в нос (1974)

В душной московской коммуналке лета 1974-го инженер-невидимка Виктор, пахнущий сандаловым мылом и одиночеством, находит в щели лифта смятый ярлык от банки горчицы с кривыми цифрами — 17, 34, 09. Что связывает эти числа с исчезновением соседа-фотографа, чьи снимки внезапно стали белыми, будто выжженными? Чем больше Виктор складывает пазлы из обрывков разговоров за стенкой и полуночных звонков с шипящими паузами, тем яснее: тихий двор с геранью на окнах — лишь декорация. Даже консьержка, тридцать лет щелкающая семечки на лавочке, вдруг замирает, услышав слово «горчица», будто в её рту — не ядра, а осколки стекла.

Правила этой игры пишет кто-то незримый: открытые двери захлопываются при его шагах, старые друзья твердят про «несчастный случай», а в трамвае №9, следующем маршруту пропавшего, всегда пустеет одно сиденье — будто его только что покинули. Сможет ли Виктор, привыкший чинить чужие радиоприёмники, настроить волну правды в эфире лжи, или его собственная тень, отбрасываемая газовыми рожками, окажется длиннее, чем он смел предполагать?