Это моя вечеринка (1996)

Москва, середина 90-х. В тесной квартире, где обои отслаиваются, как старая кожа, а из окна видны только гаражи и ржавые «девятки», Алёша зажигает гирлянду из дешёвого китайского неона. Он не ждёт Нового года — вечеринка *сегодня*, и гостям велел явиться в чёрном. Не потому что мрачно. Потому что завтра его не станет, а сказать это вслух — словно признаться, что годы попыток «исправить» сына-гея не сработали.

Что движет им? Не героизм, а тихий бунт: пусть те, кто шептался за его спиной о «позоре» и «божьей каре», посмотрят в глаза его правде. Но гости — мать в жемчугах, бывший парень-панк, школьный друг, ставший священником, — приносят с собой не только водку и торт. Каждый — живой архив обид, и Алёша режет торт ножом, который когда-то украл у отца...

Нюансы? Соседи за стеной стучат по батарее — слишком громко смеётся кто-то. Алёха улыбается: он знает, они боятся не шума, а его «недуга», как чумы. А ещё — правило вечера: никаких «прости» и «я же не хотел». Только тосты, танцы под «Ласковый май» и истории, которые начинаются со слов «помнишь, как мы...». Но чем пьянее гости, тем чаще паузы между словами становятся гуще маминых духов, смешанных с запахом лекарств.

Повороты: К полуночи в дверях возникает седой мужчина в военной форме — тот, чьи письма Алёша годами хранил под матрасом. А на кухне, среди окурков в банке из-под огурцов, мать вдруг спрашивает у священника: «А если Бог его не простил?»

Финал вопроса: Алёша заводит кассету с записью детского голоса — своим. Он готов крикнуть всё, что копил годами... но хватит ли у него сил не превратить этот крик в прощание?