Ангел пролетел (2004)

Сибирь, начало нулевых. Алёха, пятнадцать, руки в солярке и мозолистые от колки дров, находит в развалившейся баньке жестяную коробку. Внутри — фото женщины в платье «под колокольчик» и ключ с гравировкой: «Склад №13». Мать говорит, что баньку строили ссыльные, а сосед-старовер, увидев ключ, крестится шепотом: «От греха закопай». Но Алёха — не из тех, кто закапывает.

Что толкает? Не правда о мире, а правда о себе. На обороте фото — детский почерк: *«Лера, 1972. Не верь дяде Вите»*. А дядя Витя — единственный, кто привозит в деревню сахар да патроны. Когда Алёха лезет на заброшенный элеватор (ключ-то подходит!), в его куртке обнаруживают пропавшую иконку из церкви-сруба. Соседи воротят лица, будто он не вор, а проказа.

Нюансы. Здесь верят, что ангелы — не светлые херувимы, а те, кто *пролетает* между мирами, оставляя на земле пепел сожжённых крыльев. И если Алёха правда потомок ссыльных «складских», его кровь — гремучая смесь из вины и свободы.

Повороты. Чем чаще он ищет Леру, тем больше в деревне «несчастных случаев»: то банька дотла сгорит, то староверский амбар с глиняными горшками рухнет. А в кармане у Алёхи всё появляются лепестки чертополоха — словно кто-то невидимый метит его.

Выбор. Довериться Лике, дочери дяди Вити, которая дарит ему нож с костяной ручкой — «на всякий случай»? Или бежать к рельсам, где по ночам стучит колесами «полуночник» — товарняк, что увозит тех, кто слишком много спрашивает?

Образы. Замшелые страницы дневника Леры пахнут не чернилами, а бензином и полынью. А в ржавом ключе — щель, словно он отпирает не дверь, а чей-то сжатый кулак.

Сможет ли Алёха разжать его, не уронив себя?