Свиридовы (1 сезон)

На краю заполярного посёлка, где зима выгрызает краску из стен, семнадцатилетняя Катя находит в ржавом вагоне-теплушке потёртый альбом с чертежами. Не отцовскими — чужими, помеченными печатью секретного института, закрытого ещё до её рождения. Страницы пахнут соляркой и морошкой, а в уголках — детские каракули: *«Они не ушли, они спустились»*.

Посёлок молчит. Даже соседи-алкоголики, вечно клянчащие у её бабушки самогон, вдруг стихают, заслышав её шаги. А ведь раньше здесь бушевали — воровали провода, ругались с милицией. Теперь смотрят сквозь Катю, будто она уже стала призраком, как те, чьи имена стёрты со стелы у шахты.

Что толкает её? Не просто любопытство. В этих схемах — та же асимметрия болтов, что и в брелоке, оставленном отцом перед исчезновением. Тот самый брелок, что теперь нагревается в кармане, будто в такт гулу из-под земли.

Повороты: чем чаще Катя втискивается в заброшенные штольни, тем яснее слышит в трубках старых телефонов голос, повторяющий её детские стихи. А ещё — открывает, что «спустились» — не метафора. В посёлке есть лифт. Тот, которого нет на картах.

Но как войти в него, если даже бабушка, перебирая фотографии, шепчет: *«Зря ты отца на себя похожей стала»*?