В ожидании рассвета (2020)

В глухой сибирской деревне, где зима 1994 года застыла в керосиновых лампах и ржавых гвоздях заборов, шестнадцатилетний Алёша находит в заброшенном вагоне-теплушке дневник с картой. Замшелые страницы пахнут бензином и полынью, а строки — криками геолога, пропавшего в тайге десятилетия назад. Он пишет о «Северном сиянии», но не о том, что в небе — о чём-то, что светится под землёй. Алёше неловко признаться даже себе: это первый раз, когда он чувствует, что жизнь здесь — не тусклая петля из дровяных печек и вздохов матери, а шифр, который можно взломать.

Но деревня дышит, как зверь в западне. Чем чаще он спрашивает о геологе, тем упрямее соседи глотают слова, будто косточки слив. Глава сельсовета, бывший военный, крепко жмёт плечо парня: «Не буди лихо, пока спит». А ночью у школы мелькают фонари — будто кто-то ищет то, что уже нашёл Алёша.

В дневнике — схема бункера под заброшенным элеватором. Внутри: клетки без замков, стены, исцарапанные цифрами, и фреска — деревня, окружённая колючкой, а над ней танцуют огни, которых не видел никто. Алёша понимает: «Северное сияние» не метафора. Но как верить картам, если даже отец, спившийся офицер, твердит, что «здесь просто кончается земля»?

Тайга шепчет: каждый след здесь — чья-то боль. Стоит ли рвать нити, связывающие дом, школу, дружбу с Петькой-хулиганом, ради правды, которая, как ртуть, ускользает в трещины прошлого? Или тишина деревни — не трусость, а обет, который нельзя нарушить, даже если за ним — пламя, готовое спалить всё дотла?

(П.С. Представь: тени тайги длиннее, чем сама ночь, а в них — лица, которые ты видел тысячу раз. Но теперь они отворачиваются.)