Адам Джон (2017)

На краю норвежского фьорда, где туман цепляется за скалы как старая обида, тридцатилетняя Лив разбирает вещи умершего отца — морского капитана, чей кабинет до сих пор пропитан запахом смолы и одиночества. В ящике с потёртыми навигационными картами она находит конверт с выцветшей фотографией: отец стоит на палубе незнакомого судна, а за его спиной — девушка с её лицом. Ни имени, ни даты, только координаты, ведущие к запретной зоне в открытом море, куда рыбаки шепчутся за рюмкой аквавита: *«Там плавают тени вместо рыб»*.

Лив врезается в прошлое, как шхуна в айсберг. Местные отводят взгляд, когда она спрашивает о фото; старый маячник бормочет о «долге, который лучше утопить». Даже чайки здесь кричат иначе — будто предупреждают. Но настоящий удар приходит ночью: в штормовом радиоэфире сквозь помехи прорывается голос, читающий её детские стихи — те, что отец сочинял только для неё.

Чем ближе она к разгадке, тем яростнее море отворачивается от берега: сети возвращаются пустыми, в домах гаснет свет при её приближении, а в дневнике отца появляются новые строки, написанные почерком, которого она не знает. Сможет ли Лив довериться призракам, которые говорят её голосом, или сожжёт карты, чтобы спасти то, чего уже нет?

(Пахнет здесь солёным ветром и предательством. Даже волны здесь бьются о камни тихо — словно боятся разбудить то, что спит под пеной.)