Сожаление (2019)

В промозглом пригороде, где уличные фонари мигают, как подмигивания свидетелей, тридцатилетний Виктор находит в подвале покойной матери коробку с билетами на поезд, никогда не отправлявшийся. Каждый клочок бумаги помечен датами последних десяти лет — и её почерком. Город здесь живёт по тихим сговорам: окна закрывают шторами ровно в девять, соседи крестятся на брошенную часовню, а прошлое тонет в шепоте дождей, что стучат по жести крыш.

Его толкает не любопытство, а ярость от осознания: мать десятилетиями водила его по одним и тем же улицам, будто прятала маршрут. Расследование упирается в стены молчания — аптекарша рвёт чек, едва он произносит «декабрь 2009-го», старый учитель матери внезапно уезжает, оставив на столе фото с вырезанными лицами. Даже воздух здесь сопротивляется: замки на заброшенном вокзале ржавеют, будто их трогали вчера, а в телефонной будке кто-то монотонно дышит, когда Виктор набирает номер из дневника.

Всё меняется, когда он обнаруживает, что билеты — приглашения. *Для кого?* Ответ знает девушка с соседней улицы, чьи пальцы вечно в синих чернилах — она рисует те же даты на асфальте, но отрицает это при встрече.

Фильм дышит через трещины в реальности: фрагменты детских снов Виктора всплывают в узорах на стёклах, голос в трубке напевает колыбельную, которую он слышал лишь однажды — в больнице, после операции. Чем ближе разгадка, тем чётче правило: вопросы здесь задают только раз.

Сможет ли он перестать искать там, где ответы пахнут полынью и больничным антисептиком — или сорвет пломбу с тишины, за которую заплачено чужими жизнями?