Жизнь дерьмо (1991)

В развалинах провинциального завода 90-х, где ржавые трубы шепчутся с ветром, шестнадцатилетний Витя срывает замок с подземной кладовки — не ради металлолома, а потому что *тут* пахнет иначе: пыль вмиг не смахнёшь, а на стене — след от детской ладони, точь-в-точь как шрам на его руке. Городок спит, притворяясь глухим: в киосках — пустые пачки «Беломора», в подъездах — шепотки про «проклятых восьмидесятников», чьи имена стёрли даже из школьных учебников. Но Витя роется в груде битых кинескопов и фантиков от рафаэллок, пока не натыкается на кассету с надписью «Не включать» — той же рукой, что писала ему открытки перед днём рождения, пока мать не исчезла.

Соседи, обычно ворчащие на его бродяжничество, вдруг засыпают подарками: банка сгущёнки тут, плитка шоколада там. «Брось ты это», — бубнит дед у гаража, закручивая гайки так, будто хочет задушить тишину. А кассета... Она играет. Голос, похожий на материнский, считает секунды в обратном порядке, а за окном в такт щёлкают счетчики на столбах.

Чем чаще Витя перематывает плёнку, тем яснее — пустые участки в городе *двигаются*. Заброшенный детсад теперь обнесён колючкой, в аптеке вместо лекарств — коробки с песком. Даже его пёс Жук рычит на тропинку к реке, где когда-то ловили раков. А вчера в телефонной будке зазвонил аппарат: «Ты же не хочешь стать следующим пропавшим?» — но на том конце лишь шум волн, будто кто-то держит ракушку у уха.

Сможет ли Витя не нажать стоп — или страх окажется сильнее, чем правда, что стучится в дверь, пахнущую мазутом и мокрым шиповником?