Ладки: Выход девушки-дракона (2022)

В затерянном уральском посёлке, где избы стоят на сваях, будто боятся земли, шестнадцатилетняя Таня находит в лесу железный ошейник с шипами — ещё тёплый. Год 1999, криптовалюты не изобрели, но здесь и без них верят в магию: старики шепчутся о «крылатой», что когда-то сожгла половину леса, а теперь её тень мерещится в тумане над болотами. Таня, с её татуировкой-оберегом на запястье (наследство матери, которая исчезла в дыму пожара), идёт по следу — не зная, что сама стала следом.

Её подгоняет не любопытство, а немота: с тех пор, как она прикоснулась к ошейнику, голос пропал. Вместо слов — пепел на языке. А ещё — сны, где она летает над тайгой, чувствуя, как чешуя прорастает сквозь кожу. Но в посёлке уже заметили «порчу»: соседка-травница подсовывает в окно пучки чертополоха, а местный бригадир, пахнущий смолой и водкой, рычит: «Не суйся, куда не звали».

Чем ближе Таня к разгадке, тем явственней правила этого места: здесь нельзя называть вещи своими именами. Реки — «жилы», пожары — «дыхание», а девушка с раскалёнными ладонями, которая является ей у границы выгоревшего леса, — не человек, не зверь, но «та, что ждёт голоса».

Сможет ли Таня заговорить снова, если слова станут пламенем — или предпочтёт остаться немой, чтобы не повторить судьбу матери? Ответ спрятан между двух огней: в её груди и в небе, куда тянется цепь старых ошейников, звенья которых — как крики, застывшие в металле.