Бабах (2023)

В глухой уральской деревне, где ветер гудит в проводах как забытая мелодия, три женщины средних лет находят в колодце проржавевший чемодан с вышивками, испещрёнными цифрами вместо цветов. 1998 год здесь — не время, а состояние: магазин закрыт на десять лет, радио ловит только польские молитвы, а прошлое висит на заборах клочьями объявлений "Ищу свидетелей аварии 1986".

Их подталкивает не любопытство, а страх: узоры на ткани в точности повторяют шрамы на спине самой младшей из них, Лиды, которую двадцать лет назад подкинули в корзине с яблоками. Расследование упрётся в стену молчания — бабки у магазина замирают при их приближении, будто часы остановились, а в церковной книге крещений страницы с летом 1986 аккуратно вырваны ножницами.

С каждым днём вышитые цифры складываются в координаты, ведущие к заброшенному детдому за рекой, но чем ближе разгадка, тем чаще героини ловят себя на одинаковых снах: девушка в платье из черёмухи стучит в их окна, повторяя фразу, которой их матери убаюкивали в детстве. Смогут ли они продолжить, зная, что ключ к тайне — в тех, кто их вырастил, но так и не научил любить?

(Пахнет здесь настоянной на медной проволоке водой, а в тишине между ударами сердца слышно, как трескается лак на старых фотографиях.)