1961 год. Париж. Анри Моро, тихий архивариус с привычкой раскладывать сахар в кофе ровно по три кубика, обнаруживает в папке с налоговыми отчётами конверт, пропитанный запахом миндаля и чернильного перманента. Вместо цифр — шифры, координаты, фраза: *«Розы зацветут в полночь»*. К утру за ним уже следят два человека в одинаковых чёрных пальто, а начальник отделения внезапно вспоминает, что Анри «случайно» не внесён в штатное расписание. Чем упорнее он пытается вернуть документы «куда следует»,
- Год выпуска: 1961
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:42
- Премьера (Мир): 1961-09-01
- Качество: DVDRip
1961 год. Затерянный баварский городок, где даже колокола звонят вполголоса. Здесь Лотару, часовщику с дрожью в пальцах от фронтовых воспоминаний, приносят сломанный хронометр — внутри, под стрелками, спрятана фотография 1943-го: он, молодой, в форме, и незнакомая женщина, держащая ребёнка. На обороте — адрес, стёртый временем, и пятно, похожее на кровь. Пока шестерёнки тикают в тишине мастерской, Лотара преследует запах миндаля — так пахли чернила в секретных приказах. Городок, затянутый
- Год выпуска: 1961
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 02:02
- Премьера (Мир): 1961-07-03
- Качество: DVDRip
Начало: В затерянном среди карпатских лесов монастыре, где стены изъедены вековой сыростью, отец Малахиас — седой, как зимние облака, священник — каждую ночь переписывает старые иконы, шепча молитвы на языке, который даже монахи не узнают. Его чернильница пахнет ладаном и железом, а кисти оставляют на образах едва заметные шрамы... Действие: Когда в селе у подножия гор начинают исчезать дети — не криком, а тишиной, будто их стерли из памяти самих родителей, — Малахиас находит в скриптории
Представь: Париж начала 60-х, дождь стучит по жестяным козырькам кафе, где студент-кинематографист Жюльен ловит в видоискатель отражения прохожих — серые плащи, вспышки алых шарфов. Его останавливает *её* смех — резкий, как треск оборванной киноплёнки, а на столике она оставляет перчатку, пропитанную дождём и духами с ноткой горького апельсина. Вместо имени — намёки на встречи «завтра» в разных концах города, будто она проверяет, сможет ли он собрать её по кусочкам, как мозаику в затемнённой
В городе, где утро начинается со скрипа печатей на арестных ордерах, молодой банковский клерк Йозеф К. просыпается от стука в дверь — ему объявляют, что он «под следствием», но не говорят за что. Улицы здесь петляют, как лабиринт из бюрократических формуляров, а в воздухе висит запах пыльных дел и леденящего страха: *«здесь даже тени имеют тройную копию»*. Его подталкивает не ярость, а холодный ужас абсурда — почему соседи шепчутся за его спиной, но молчат в лицо? Почему судьи прячутся в
Пыль. Она въедается в кожу, скрипит на зубах, как дробь револьвера, и окутывает Сан-Мигель — городишко, зажатый меж двух пустынь. Сюда приходит Он — без имени, с сигарой, что тлеет как угроза. Плащ в пыли, взгляд — сквозь прицел. Здесь правят два клана: один пьёт текилу из черепов, другой хоронит золото под крестами. А Он — стрелок-призрак — решает сыграть в их игру. Не из алчности. Из чего же? Его прошлое — запертый ящик. Настоящее — нож на весах: подкупить шерифа, спасти женщину с глазами,
Версаль, 1660-е. Зеркальные галереи шепчут шелком платьев, но за позолотой стен — ножики интриг и дыхание чумы. Анжелика, с глазами как шторм над Луарой, не просто маркиза: её ум острее шпаги в кружевах, а прошлое тянется за ней, словь шлейф из шипов. Её брак — договор, написанный кровью и чернилами, но когда в покоях короля исчезает письмо, пропитанное апельсиновым ядом, она понимает: игра началась не вчера. Чем ближе к разгадке, тем чаще гаснут свечи на её пути, а союзники вдруг вспоминают
Шербур, 1957-й. Город, где дождь плетёт кружева из проводов над мостовой, а витрины зонтичной мастерской мерцают, как акварельные пятна на промокшем холсте. Здесь Женевьева, с руками в блеске шелка и металла, каждым стежком пытается залатать небо, которое всё не может перестать плакать. Но её сердце уже улетело за море — туда, где Ги, механик с запахом машинного масла на ладонях, считает дни до возвращения под ритм алжирского ветра. Война крадёт время, письма теряются в пути, а под юбкой
«Представь: ветра, которые режут кожу, как ножи, и плато, где скалы похожи на спинные хребты древних чудовищ. Здесь, в забытой богом горной деревне 60-х, ветеран-геолог Семён возвращается после смерти отца — того самого, что три года назад исчез в ущелье с надорванным криком в рации. В руинах его дома — не записи о породах, а карты с отметками, будто шифр, и фляга, до краёв наполненная... пеплом. Деревня твердит, что старик сошёл с ума от одиночества, но почему тогда каждый камень здесь будто
В бескрайних каньонах Аризоны, где солнце плавит горизонт в медную гладь, Виннету — вождь апачей с тенью орла в профиле — ищет следы отца, пропавшего среди песков, будто их поглотил сам ветер. Его тропу пересекают не пули, а тихие договоры: белые охотники за нефтью шепчут обещания, старейшины племён хранят молчание гуще ночной пустыни, а на скалах всё чётче проступают символы, которых не было на картах предков. Здесь каждый камень помнит кровь, но Виннету запрещено обнажать нож — закон племени
- Год выпуска: 1964
- Страна: Германия (ФРГ)
- Жанр: Фильмы
- Продолжительность: 01:33
- Премьера (Мир): 1964-08-21
- Качество: HDTVRip
Гонконг, 1964-й. Британские неоновые вывески мерцают сквозь пелену муссонного дождя, а советский следователь Сергей Волков в мокром плаще топчет лужи у доков — он прилетел за рутинной экстрадицией вора. Но вместо ожидаемого конвоя на причал прибывает гроб из красного дерева: внутри — труп китайского контрабандиста с шахматным ферзём, выжженным на груди... и это не тот человек, которого искали. Бюрократия душит: московское начальство требует тишины, местная полиция — не лезть в «чужие игры», а в
Пыль и сталь Горячий ветер гонит перекати-поле через главную улицу Сан-Мигеля — городка, где тени длиннее совести, а револьверы говорят быстрее приветствий. Здесь появляется он: человек в потершем пончо, с сигарой меж зубов и взглядом, который считает пули в твоем барабане. Его зовут Монко, но имена здесь стираются, как следы на песке. Его цель — не просто голова безумца Эль Индио, чьи часы играют похоронный марш перед каждой расправой. Рядом с Монко крадется тень: полковник Мортимер, чьи