Любовь в двадцать лет (1962)

Представь: Париж начала 60-х, дождь стучит по жестяным козырькам кафе, где студент-кинематографист Жюльен ловит в видоискатель отражения прохожих — серые плащи, вспышки алых шарфов. Его останавливает *её* смех — резкий, как треск оборванной киноплёнки, а на столике она оставляет перчатку, пропитанную дождём и духами с ноткой горького апельсина. Вместо имени — намёки на встречи «завтра» в разных концах города, будто она проверяет, сможет ли он собрать её по кусочкам, как мозаику в затемнённой монтажной.

Но Париж здесь — не просто фон. Улицы шепчут сплетни эпохи: её семья звонит в полицию, когда она опаздывает на десять минут, а в кадре его камеры внезапно появляются мужские тени с зонтами-тростями. Чем упорнее Жюльен ищет правду за её улыбками, тем чаще плёнка в его аппарате рвётся, оставляя слепые пятна, как ожоги...

Сможет ли он перестать снимать жизнь через объектив и шагнуть в кадр, где любовь — это не монтажный эксперимент, а риск всё испортить? Пока не ясно — только в финале, на плёнке, случайно проявленной вручную, проступает силуэт на фоне Сены: два шага вперёд, один назад, и размытое движение, похожее на бегство... или объятие?