Паранойя (2024)

В приморском городке, где волны дробят ржавые рыбацкие сети о бетон 90-х, шестнадцатилетняя Вера находит в подвале заброшенного маяка коробку с кассетами. Голоса на плёнках шепчут чужие имена, но один из них — её отца, пропавшего год назад.

Её гонит не любопытство, а ярость: мать стирает память о нём, как пятно с фартука, а местные, потупившись, твердят про «шторм, что смывает лишнее». Чем чаще Вера вставляет кассеты в старый магнитофон, тем чужероднее становится город: чайки садятся на крыши задом наперёд, а в портовых барах незнакомцы узнают её по фото десятилетней давности.

Сопротивление тихое, но густое: школьный учитель стирает записи с доски, едва она задаёт вопрос, а лучший друг вдруг вспоминает, что «пора к бабке за черемшой» — каждый раз, когда разговор касается маяка. Даже море здесь ведёт себя иначе — отливы обнажают не ракушки, а битые бутылки с записками, где её имя соседствует с датами будущего.

Сможет ли Вера игнорировать совпадения, когда единственный, кто верит её бреду, — парень с пирса, чьё лицо чётко совпадает с фото в папином кошельке?

(Пахнет здесь солью, мазутом и жжёной плёнкой, а треск кассет в тишине напоминает щелчки счетчика Гейгера.)