Моя семья (2024)

«Представь: узкие переулки провинциального города, где балконы опутаны бельём, как флагами забытого восстания. Здесь Лена, библиотекарь с татуировкой вензеля на запястье, ищет сестру, исчезнувшую после ночной смены на кондитерской фабрике. Всё, что осталось — коробка конфет с запиской: *«Они знают про деда»*. Но в семье Лены дедов не было — только бабушки, десятилетиями сжигавшие письма каждое сентябрьское полнолуние...

Чем больше Лена роется в архивах, тем чаще натыкается на вымаранные страницы газет 50-х, где под слоем чернил проступают детские следы. Соседи, обычно болтливые, внезапно глухонемые; даже стены квартиры будто шепчут на языке старых радиошумов. А ещё эти странные «гости» — мужчины в одинаковых серых пальто, оставляющие на пороге мешочки с тмином...

Всё меняется, когда Лена находит за плинтусом фотографию: её бабушка, молодая, в форме с чужими нашивками, держит на руках младенца с родимым пятном в форме полумесяца. Таким же, как у пропавшей сестры. Сейчас Лена стоит перед дверью подвала, который по семейным правилам *никогда* не открывать. Но ключ-то у неё в кармане — нагрелся, будто живой. Стоит ли нарушить тишину, за которую семья цеплялась поколениями, или правда разорвёт их на части, как старую ткань?»

——
*Коротко, но со вкусом:* запах жжёной бумаги и тмина, треск радиоприёмника, повторяющего детский стишок, родимое пятно, которое пульсирует в такт шагам за стеной.