Чужой: Рубикон (2024)

На краю заброшенной орбитальной станции «Рубикон», где гравитация едва удерживает ржавые панели, биотехнолог Лира находит лабораторный журнал с чертежами, напоминающими спирали ДНК и схемы ловушек. Страницы испещрены формулами, которые мерцают, как шрамы под ультрафиолетом, а в углах — пятна, похожие на высохшую смолу. Её имплант в виске, оставшийся после прошлого эксперимента, вибрирует тише шепота, когда она приближается к запечатанному отсеку.

Команда прилетела за данными, но «Рубикон» дышит: системы включаются сами, двери открываются в пустоту, а в вентиляции слышится скрежет, будто кто-то точит когти о металл. Лира скрывает, что знакома с этими технологиями — её прежний проект создал нечто живое, что сожрало колонию на Марсе. Теперь каждая надпись на стенах станции («*Не кормите тени*») заставляет её вспоминать, как дрожали руки, когда она стирала следы катастрофы.

Чем глубже экипаж ищет ответы, тем чаще датчики врут, показывая пустоту там, где тепло сканеров выхватывает силуэты. Кто-то из команды начинает копировать жесты Лиры, словно учится быть человеком. А имплант теперь болит, как рана, когда она смотрит в лицо механику Вальтеру, чьи зрачки в темноте слишком долго сужаются...

Станция ждет. Выбор прост: сжечь всё и бежать — или довериться тому, что шепчет «Рубикон» в перебоях кислорода. Но как верить себе, Лира, если даже твои клетки меняются под его взглядом?