Сезон любви (2024)

Отлично, лови зацепку для друга:

**Петербург, начало 2000-х.** Лев – ресторанный критик, циник в идеально скроенном пиджаке, чей мир – это звезды Мишлена и холодный расчет. Внезапно – **бумага с печатью.** Он наследник... *разваливающегося особняка* где-то в глухой губернии. Не инвестиция – обуза. **Купил дешево.** Приехал – продать.

Но дом... дышит. **Запах грибницы и старой штукатурки въедается в кожу.** А еще – **тихий звон колокольчика** на заброшенной часовенке во дворе, будто кто-то невидимый звонит. И соседи – не просто странные. Они смотрят сквозь Льва, словно он призрак, нарушивший покой. **Местная учительница, Марина, с глазами как осеннее небо – ясными и печальными – знает все про каждый кирпич, но молчит крепче замка.**

Что толкает? Не тайна сокровищ, а **назойливое чувство, что дом его *ждет*.** И что продать – значит предать... кого? И **прошлое Лева,** вычеркнутое им как ненужная страница, вдруг шевелится в тенях длинных коридоров. **Чем наглее он пытается вскрыть слои молчания, тем глубже погружается в паутину полуправд:** старые фотографии с вырезанными лицами, детская игрушка, спрятанная за плинтусом, **ночные шаги на чердаке,** куда ведет заколоченная дверь...

**Один поворот:** Случайно найденная **записка в переплете псалтыри** – не о деньгах, а о *стыде*. **Другой:** Внезапный **пожар в сарае** – явно чьи-то руки, но все вдруг слепы и глухи. **Стеклянный циник Лев обнаруживает, что руины этого дома цепляют его за живое сильнее, чем любая пятизвездочная кухня.**

Сможет ли он **разгадать шифр молчания** Марины? И главное – **кому верить в этом месте, где каждый камень, кажется, хранит чужую вину, а прошлое не отпускает живых?** Особняк стоит – **деревянный ангел на покосившемся шпиле все смотрит вдаль.** Продать? Сжечь? Или... услышать, что шепчут эти **стены, пропитанные вековой тоской и чьими-то невыплаканными слезами?**