Глубокая долина (1947)

Сибирь, 1947.
На краю долины, затянутой сизым туманом, стоит Вера — бывшая санитарка с руками, до сих пор пахнущими порохом и йодом. Она вернулась в родное село, где река выплевывает на берег обломки снарядов, а в церковной колокольне гнездятся совы, словно призраки. Её отец, шахтёр, исчез здесь год назад, оставив лишь потрескавшийся фонарь и блокнот, чьи страницы покрыты формулами, смешанными с детскими рисунками — горы, похожие на спящих великанов, река, вьющаяся змеёй.

Но долина молчит. Соседи отводят глаза, предлагая «не будить лихо», а в заброшенной шахте, куда Вера спускается по ночам, на стенах мерцают следы краски — как будто кто-то рисует те же символы, что и в блокноте, снова и снова. Даже её младший брат, единственный оставшийся, твердит: «Здесь всё не так, как ты помнишь». А потом исчезает, оставив на пороге ботинки, полные ледяной воды...

Чем ближе Вера к разгадке, тем яростнее долина сопротивляется: двери сараев хлопают на ветру, как предупреждения, в колодцах звенит пустота, а старики шепчут про «тех, кто в горах ждёт своего часа». Даже её собственные раны начинают ныть в такт подземным гулам. Но что страшнее — правда, которую скрывают другие, или та, что она прячет в себе?