Неродившийся ребенок (1991)

**В сибирской глухомани 1991 года**, где снег хрустит, как кости, а избы дышат смолой и старыми страхами, пятнадцатилетний Алёша выковыривает из стенки сарая ржавый сундучок. Внутри — дневник с картой, чьи **замшелые страницы пахнут бензином и полынью**, а чернила выцвели в кривые ребусы. Деревня, словно сговорившись, твердит, что место, отмеченное крестом на карте, — просто старая свалка. Но Алёша помнит иначе: там исчезла мать, когда ему было шесть, а на её пустую кровать отец до сих пор кладет горбушку хлеба по утрам.

Чем упорнее парень шагает сквозь чащобы, сверяясь с картой, тем чаще **треснутое стекло фонаря выхватывает из темноты чьи-то следы** — не звериные. Соседи, обычно ворчливые, как медведи в берлоге, вдруг замолкают, едва он заговаривает о дневнике. Даже местный старик-охотник, учивший Алёшу ставить капканы, крестится и бормочет про «некрещёные тени», что бродят за околицей. А вчера на пороге избы появилась девчонка-ровесница с лицом, как у матери на старом фото — только глаза холоднее январской реки. Говорит, хочет помочь, но **в её кармане поблескивает тот же перочинный нож, что лежал в сундучке**.

Сможет ли Алёша отличить правду от ловушки, если даже кедры здесь шепчут ложь сквозь иголки? И что страшнее — найти ответ или узнать, почему отец десять лет прятал сундук под половицами?