И ничего больше (1988)

В промозглом уральском городке, где снег даже весной хрустит как декабрьский, инженер-невидимка Лида ночами копается в руинах снесённого завода. Её карманы вечно полны ржавых болтов, а в потёртом планшете — синьки с чертежами машины, которой не было в архивах. Замшелые листы пахнут машинным маслом и ледяной пылью, словно кто-то пытался стереть следы, но не успел.

Её гонит не любопытство, а вина: отец, исчезнувший в «командировке» десять лет назад, оставил в подвале их хрущёвки коробку кассет с шифрованными записями. Голоса на плёнках спорят о «перегрузке сердечника», а на заднем плане слышен плач — то ли ребёнка, то ли металла под прессом.

Чем ближе Лида к разгадке, тем чаще в городке случаются «несчастные случаи»: экскаватор самозаводится на пустыре, трубы теплотрассы выстукивают азбуку Морзе, а сталевары, обычно бойкие на язык, замирают при её появлении, будто язык прилип к ледяному клапану в горле.

Двери квартир здесь запираются на три оборота ключа, но правда, похоже, умеет просачиваться сквозь бетон: вчера в её почтовом ящике лежал обгоревший значок «Ударник труда», который отец носил на лацкане.

Сможет ли Лида собрать машину из осколков лжи, не став её новой деталью — или дрогнет, когда узнает, почему в городском музее нет ни одной фотографии старше 1988 года?..