Сорок первый (1926)

Бескрайние пески Каракумов, 1920-й год. Отряд красноармейцев, выживающий на краю мира, где горизонт плавится в дрожи марева. Среди них — Марютка, снайперша с винтовкой, обмотанной обрывками стихов. Её пальцы помнят сорок спусковых крючков, каждый — как дата в календаре потерь. Но сорок первый выстрел не летит в цель: пленный белогвардеец с глазами цвета Балтики теперь скован её ремнём, а не прицелом.

Их ведёт через пустыню долг — доставить «языка» командованию. Но песчаная буря вырывает дни из календаря, выбрасывая на остров, где нет ни красных, ни белых, только волны Арала, точащие скалы, да два голоса, спорящих у костра. Она учит его ловить рыбу голыми руками, он читает Бодлера на языке врага — слова вязнут в песке, как кровь.

Прошлое шепчет: её крестьянская доля, его погоны с позолотой — пропасть, которую не засыпать даже стихами. А в кармане у Марютки — блокнот, где строчка «41» дрожит, как мишень в бинокле. Сможет ли пуля, предназначенная истории, выбрать между сердцем и приказом?

(Короткие фразы, образы: *винтовка в стихах*, *глаза цвета Балтики*, *песок, скрипящий на губах как проклятие*.)