На западном фронте без перемен (1930)

В окопах, где глина сливается с кровью и порохом, Пауль, бывший студент с чернильными пятнами на ладонях, пытается писать письмо матери. Чернила — смесь дождя и сажи из сгоревшего блиндажа. Его товарищи, лица которых он уже не помнит без слоя грязи, шепчут анекдоты, словно заклинания против рёва артиллерии. Их мир — три шага вширь, бесконечность вглубь, а приказы сверху звучат, как абсурдные стихи: «Взять высоту», где нет ничего, кроме воронок и ржавых проводов.

Пауль носит в кармане томик Гёте, страницы которого слиплись от сырости, но каждый вечер перечитывает строчки вслух — не для себя, а для того, чтобы услышать хоть что-то, напоминающее человеческую речь. А потом — отпуск. Домашние пироги пахнут так остро, что вызывают тошноту, а сестра спрашивает: «Правда ли, что там… героически?» Он смеётся, и смех трещит, как пробитый шлем.

Чем дольше война, тем тише становятся голоса в окопе. Один из братьев по оружию начинает разговаривать с вороном, сидящим на колючке, другой — считает пули, будто монетки для уплаты долга. А Пауль всё пишет письма, которые сжигает наутро. Сможет ли он, вернувшись в строй, снова стать частью этого хора призраков — или томик Гёте в его руках уже тяжелее винтовки?