Партийный билет (1936)

Москва, 1936. Пыльный подоконник коммуналки, где двадцатилетняя Анна, с красным бантом в волосах, каждое утро поправляет портрет Ворошилова — и только в гуле ночных трамваев решается шепотом спросить мужа, почему его партбилет пахнет чужим потом. Её Павел — стахановец с руками в ожогах от литейного цеха — внезапно начал стирать с ботинок грязь окраин, которых нет на карте. А в ящике стола, под сводками о перевыполнении плана, Анна находит фотографию: он, но в чужом пиджаке, с чужим именем на губах.

Комсомольская ячейка шепчется о «врагах в шинелях товарищей», а соседка-свинарка, перекрестившись тайком, суёт Анне горсть конфект: «Для ребёнка… ты ж не скажешь?». Чем громче Анна стучит кулаком на собраниях, тем чаще ловит на себе взгляды чекиста в очках — не страх в них, а жалость. Даже следователь, листая её анкету, внезапно замолкает, услышав фамилию свекрови: «Ваша? Да она в двадцатом…».

Сможет ли Анна отличить правду от долга, когда партбилет в её сумочке жжёт кожу, как чужой пароль, а любовь — уже не щит, а обвинительный акт?