Большое радиовещание в 1938 году (1938)

Нью-Джерси, октябрь 1938-го. За окнами радиостудии сгущаются сумерки, а за стеклом контрольной комнаты мелькают тени в накрахмаленных воротничках. Молодой режиссёр, чьи пальцы вечно пахнут табаком и типографской краской, настраивает микрофон — сегодня он ставит *спектакль*, а не новости. Но где грань, если из динамиков льётся марсианская речь, словно перекрученная плёнка с записью землетрясения? Сценарий — всего лишь фантазия, пока первый звонок не врывается в эфир: «Они здесь. Вы *видели*?..»

Герою мешают не инопланетяне, а собственный скепсис. Он знает, что играет с огнём, но камераджи газет уже шепчутся о «панике», а коллеги в студии внезапно забывают текст, глядя на дрожащие стрелки приборов. Чем правдоподобнее звучат крики статистов, тем чаще в трубке слышится прерывистое дыхание: «Это... правда?» Даже диктор, обычно невозмутимый, стирает лоб платком — его голос теперь пахнет адреналином.

А в тишине между эфирами режиссёр ловит взгляд продюсера: тот медленно рвёт контракт, будто страницу из чужого сценария. Смогут ли слова, запущенные в эфир как искра, не спалить тот мир, где им поверили?