Пьяный ангел (1948)

Токио, 1948. Город дышит через раны: разбитые витрины отражают клубный дым, лужи у аптек пахнут дезинфекцией и дешёвым сакэ. Доктор Санада, в помятом халате и с вечным стаканом в руке, не лечит — вытаскивает. Его клиника — подвал, где тени от керосиновой лампы длиннее диагнозов.

Пациент-якудза с туберкулёзным кашлем врывается, как граната без чеки. Он молод, зол, но в глазах — щель, куда пробивается свет. Санада ненавидит бандитов, но в этом видит себя: того, кто когда-то тоже верил, что можно смыть кровь спиртом.

Чем чаще якудза возвращается за лекарствами, тем тише становятся его шаги. На улицах шепчутся: *«Он выдыхает свою банду»*. Но прошлое не отпускает — шрамы на спине пациента зудят при каждом слове «честь», а в переулках уже кружат вороны в костюмах.

Санада знает: спасти можно лишь того, кто хочет выжить. Но как зажечь эту искру в человеке, у которого даже дыхание — война? И что тяжелее нести — шприц или груз тех, кого не смог остановить?

Когда ночью в клинике звенит разбитое стекло, доктор гасит свет и наливает два стакана. Один — себе. Второй — для тени в дверном проёме...