Суд — это я (1953)

В сибирском городке, где снег прибивает к земле даже шепоты, судья Илья Григорьевич находит в архиве дело, зашитое в кожаную папку с выжженной звездой. 1953-й. Стальные рельсы уводят в тайгу, а в кабинетах пахнет свежей типографской краской и страхом. Ему велят пересмотреть старый приговор — расстрельный, но в протоколах нет ни имён, ни статей, только кляксы, похожие на следы пальцев. Чем чаще Илья спрашивает, тем чаще коллеги замолкают, будто в горле у них застревает лёд. Даже стены тут помнят больше людей: облупившаяся штукатурка скрывает выбоины от пуль, а в подвале суда кто-то по ночам зажигает керосиновую лампу...

Его преследуют обрывки мелодии, которую напевала мать в детстве, — странно, будто её голос теперь звучит из уст свидетелей. А ещё эти письма: конверты без марок, где незнакомый почерк твердит — *«Ты сам поставил подпись»*. Но Илья не помнит. Или не хочет?

Сможет ли он разорвать петлю из полуправд, если каждое слово в деле — острый осколок, а единственный союзник — бывшая узница лагеря, чьи глаза молчат громче крика?