Меч в камне (1963)

В сердце древнего леса, где дубы шепчутся с ветром, стоит полуразвалившаяся хижина с дымящейся трубой — внутри не пахнет ни зельями, ни пылью, а... жареным тостом и машинным маслом. Здесь живёт седобородый чудак в халате, покрытом формулами, который называет себя наставником, но учит не мечам или заклинаниям, а *видеть сквозь дождь*. Его ученик — тщедушный мальчишка-слуга, вечно в синяках от кухонной утвари, но с взглядом, цепляющимся за каждую искру в ночи, будто ищет спрятанную нить в клубке серых дней.

Их мир — не место для героических пророчеств. Здесь важно, как ты разговариваешь с вороном на замёрзшем пруду или почему, превратившись в рыбу, забываешь, что страх тонет быстрее тела. Старик твердит: «Сила — не в мышцах, а в вопросе, который дрожит на кончике языка», но мальчишке сложнее поверить в это, чем в волшебство — ведь его прошлое шепчет, что он лишь тень на стене чужого замка.

Когда в чаще находят камень с клинком, в который не врезались ни молоты, ни заклятия, в деревне начинают исчезать сны. Люди просыпаются с пустотой под рёбрами, а вороны уносят обрывки их воспоминаний к заброшенной башне. Чем упорнее мальчик ищет ответы, тем чаще старик исчезает, оставляя после себя лишь запах озона и записки с абсурдными советами: «Спроси у реки, как она не теряет путь, если всё время изгибается?»

Сможет ли мальчик, привыкший прятаться в тени чужих насмешек, понять, что ключ — не в мече, а в том, чтобы разрешить себе *не знать*, куда ведёт тропа? Ведь порой стать собой страшнее, чем сразить дракона...