Взорвите банк (1964)

Лондон, 1964-й. На фоне джазовых клубов и дымных пабов мелькает фигура Чарли — бывшего сапёра с нервным тиком в левой руке, который теперь раскладывает пасьянс в подсобке прачечной. Его находят не по звонку, а по запаху: клише *«у тебя есть 48 часов»* пахнет дешёвым виски и порохом, когда старый знакомый вручает ему конверт с фотографией банковского сейфа — того самого, что Чарли когда-то минировал под чужим именем.

План прост, как три аккорда The Kinks: взорвать дверь, взять слитки, раствориться в толпе. Но стены банка помнят больше, чем цифры на счетах — а трещина в мраморе у пола слишком точно повторяет шрам на шее Чарли. Чем ближе срок, тем чаще в его квартире звонит телефон, молчащий ровно столько, сколько нужно, чтобы услышать в трубке детский смех... *его дочери*, которая, по документам, умерла три года назад.

Сможет ли он нажать кнопку, зная, что взрыв выбьет не только сталь, но и правду из-под пыльных архивных плит? Или рука дрогнет, как тогда, в Алжире, когда вместо проводов он перерезал телефонный шнур, обрекая себя на десять лет тишины?

*P.S. Замшелый чемоданчик под кроватью Чарли пахнет миндалём и чернилами — там лежит открытка с ёжиком, нарисованным фиолетовым карандашом. Вы догадаетесь зачем.*