Корабль дураков (1965)

1933 год. Атлантика дышит солёным паром, а палуба трансатлантического лайнера «Виктория» трещит по швам от спрятанных страстей. Здесь нет героев — только сломанный врач, прячущийся за стёклами очков, танцовщица с шёлковым шрамом на лодыжке да старый дипломат, чей чемодан набит письмами без адресатов. Корабль плывёт из Мексики в Германию, и каждый пассажир — будто живой узел из тревог эпохи: здесь шепчутся о политике, но чаще — о деньгах, любви, болезнях, которые нельзя назвать вслух.

Что толкает их воронкой вглубь? Не громкая тайна, а тихий стыд: врач боится собственных рук после неудачной операции, дипломат годами пишет мёртвой жене, а юная графиня с чёрной лентой в волосах продаёт фамильные серёги, чтобы сбежать от жениха-нациста. Даже капитан, похожий на выбеленную кость, знает — через неделю рейс закончится, и всем придётся стать теми, кем они притворялись.

Повороты? В первый вечер кто-то выбрасывает за борт серебряный крестик с цепью — позже он найдётся в кармане человека, который громче всех смеялся за ужином. А ещё — в трюме, среди ящиков с ананасами, матросы находят чемоданчик с шприцами и флаконами, чьи этикетки аккуратно сожжены...

С каждым днём палуба становится теснее: врач ловит на себе взгляд танцовщицы, но её губы пахнут абсентом и страхом, графиня в полночь стучит в каюту к юнге с татуировкой якоря на шее, а дипломат, разбив вдребезги бутылку коньяка, кричит в пучину имя, которого нет в судовом журнале.

Сможет ли врач вырвать из горла ком лжи, который растёт с каждым портом? Или он, как все, предпочтёт сойти на берег, притворяясь, что океан не оставил в нём ржавых следов?

(Запахи тут — соль, йод, женские духи с нотками горечи, как прокисшее шампанское. А ещё — скрип половиц, будто корабль поёт подвыпившим хором о том, что все они, может, уже давно не люди, а просто тени с чемоданами.)