Вкус халвы (1975)

В узбекском кишлаке, где солнце плавит глиняные стены в мед, тринадцатилетний Джасур находит в колодце обрывки писем, написанных чернилами из гранатовой кожуры. Время здесь течёт иначе: старики шепчут под платанами о «том, что ушло под песок», а дети носят в карманах обереги от дурных глаз. Но его находка пахнет не пылью веков — в смятых строках сквозит боль, знакомая до мурашек: почерк принадлежит отцу, который исчез год назад, оставив лишь горсть фисташек в жестяной коробке.

Деревня притворяется глухой. Мастер-керамист, лепящий кувшины с трещинами «для злых духов», внезапно ломает глину в руках; бабушка сжигает полынь на пороге, будто отгоняя вопросы внука. Даже халва на рынке, сладкая и липкая, кажется Джасуру шифром — её рецепт знают только те, кто помнит, как звенели колокольчики на караванах, замолчавших в 30-х.

Чем больше он собирает рассыпавшиеся буквы, тем яснее: отец искал то, что спрятано под мечетью с голубыми куполами. Но стены там говорят на языке трещин, а мальчик с фисташками в кармане — нежеланный гость. Сможет ли он, не разбив тишину, как хрупкий кувшин, заставить песок вернуть то, что забрал?