Скрипач на крыше (1971)

В деревне, где глиняные крыши сливаются с закатом, а воздух густеет от запаха кислого молока и печеной свеклы, Тевье-молочник спорит с Богом на ты — как с соседом, который вечно занят, но обязан слушать. Его телега скрипит о камни, а борода, будто воронье гнездо, колышется в такт старым молитвам. Здесь танцуют на свадьбах, пока сапоги не прожгут землю, но смех обрывается, когда тени погромов ложатся на заборы, как чужая поклажа.

Дочери — пять звезд, загорающихся все ярче, — одна за другой выбирают сердца вместо уговоров, а Тевье, сжимая в кармане монетки на приданое, ловит себя на мысли, что традиции трещат, как лед под сапожищем. Чем громче он цитирует Тору, тем тише звучит его собственная правда: «А если они *правы*?».

Скрипка на крыше — не метафора, а соседский безумец, играющий в полночь мелодию, от которой гуси сбиваются в кучу, а старшина крестится украдкой. Когда солдаты привозят указы с печатями, красными, как варенье из вишен, Тевье впервые не знает, смеяться или рвать рубаху.

Но как вести диалог с ветром, который уже унес пол-деревни? И что тяжелее: отпустить тех, кто уходит, или стать мостом между мирами, где тебя самого скоро не останется?..