В бой идут одни «старики» (1974)

В прифронтовом небе 1943-го, над дымящимися полями Украины, летает истребитель с нарисованной на фюзеляже скрипкой. Его пилот, капитан с дирижёрским взглядом, зовёт своих подчинённых не по званиям, а по нотам: «Тенор», «Альт», «Бас». Они воюют под рёв моторов, а отдыхают под хриплый аккордеон в разбитом ангаре, где вместо стульев — ящики от снарядов. Их песни враги слышат чаще, чем голоса, — маскировку срывает то романс, то внезапный хор над линией фронта...

Что гонит их в небо? Не подвиг, а тихий страх стать «молодым» — так здесь зовут тех, кто не успел накопить десять вылетов. Новобранцы рвутся в бой, но командир прячет их за спину, как дирижируя невидимым оркестром: *«Сначала научись слушать тишину между взрывами»*. А ещё — странный приказ: каждый, кто сбит, должен оставить в кабине ноту с именем... для тех, кто найдёт обломки.

Чем дальше в войну, тем чаще скрипка на фюзеляже трещит от пуль, аккордеонист теряет слух от звона металла, а в журнале вылетов появляются отметки карандашом: «ре минор» — разведка, «фа-диез» — бой с превосходящими силами. Когда эскадрилью переводят на самый адский участок, капитан вдруг меняет правила: теперь в первый бой идут те, кто ещё вчера боялся взять высоту...

Сможет ли хор выжить, когда дирижёр больше не слышит собственной мелодии, а вместо нот в нагрудный карман лётной куртки кладут обоймы? И что громче — рёв «мессеров» или последний вальс, застрявший в горле у механика, который чинит planes под обстрелом, напевая сквозь слёзы?