Совесть (1 сезон)

Ленинград, 1974. В расселенном доме с облупленными обоями, где скрип половиц звучит громче голосов, бывший журналист-недотепа Марк топит печь в кочегарке — и собственную совесть. В щели между кирпичами он находит детский дневник: кривые буквы, рисунки чудовищ с партбилетами вместо лиц и фраза *«папа сказал, мы уезжаем, но я боюсь их автобуса»*. Страницы пахнут нафталином и чернилами, датированы 37-м годом.

Марка гложет не любопытство, а вина — когда-то он сам замалчивал такие истории. Но теперь, словно в насмешку, каждая попытка узнать о авторе дневника упирается в стену: архивы «на ревизии», соседи внезапно глухеют, а в телефонной трубке — только шум, будто кто-то перебирает бумаги. Даже сны предают: в них он сам, в пионерском галстуке, ведет ребенка за руку к черному ЗИСу с зашторенными окнами.

Поворот? Чем больше Марк рыщет по задворкам города, тем чаще натыкается на того самого мальчика — седого старика, продающего с рук игрушки-головоломки. «Собираешь — теряешь», — усмехается тот, вручая Марку железного медвежонка со швом вдоль живота. Внутри — ржавая монета 1937 года.

Сможет ли Марк сложить пазл, не став очередной его деталью? И что страшнее — узнать, куда уезжали «автобусы», или понять, что ты десятилетиями грел руки у той же печи?..