Садись рядом, Мишка! (1977)

Лето 1977-го, сосновый лагерь где-то под Питером.
Десятилетний Гена, тихий мечтатель с потрёпанным блокнотом в рюкзаке, находит в кустах у столовой не пушистый комок — медвежонка с перевязанной лапой. Тот тычет носом в его кроссовки, будто просит: *не бросай*. Но здесь, среди строгих вожатых с свистками и правил «не бегать, не шуметь, не приручать», даже ягодку сорвать нелегко — что уж говорить о диком звере.

Лагерь живёт по расписанию: линейки, марши, сухой хлеб на полдник. Гена прячет Мишку в старом домике лесника, где пахнет смолой и ржавыми гвоздями. Но чем нежнее медвежонок жмурится у него на коленях, тем чаще из леса доносится тяжёлый топот — будто стволы трещат под чьей-то невидимой тяжестью. А соседки по отряду, близняшки в одинаковых косынках, вдруг начинают шептаться у костра, бросая на Гену взгляды, острые как шишки под пятками.

Он верит, что Мишка понимает каждое слово. Но доверить тайну вожатой с глазами, как мокрый асфальт? Или мальчишке-задире, который однажды уже сжёг муравейник «ради науки»? Блокнот Гены заполняется sketches: лапы, сосны, вопросительные знаки. А за забором лагеря, где кончается детство, кто-то глухо рычит, сдирая кору с берёз...
Станет ли эта дружба тем самым «один за всех» — или правилам нельзя сломать даже лапу?