Лицеистка, дьявол и святая вода (1979)

Ленинград, 1979. Запыленные витражи женского лицея окрашивают коридоры в цвет запекшейся крови, а новенькая Катя, с лицом упрямым, как гранит Невы, находит в подвале флакон с чернилами, что не высыхают столетиями. Надпись на латыни: *«Тот, кто пишет правду, рискует стать пером в чужих руках»*. Соседки по общежитию шепчутся, что прошлая хозяйка чернил сошла с ума, выцарапывая на стенах имена умерших — те самые, что теперь мелькают в учебных журналах Катиного класса.

Пока она водит пером по бумаге, строки оживают: старые письма сами дописывают потерянные фразы, тени в углу шевелятся синхронно с её мыслями. Но чем чаще Катя спрашивает о флаконе учителей, тем настойчивее те переносят уроки истории в лабораторию химии, где кислота разъедает даже намёки на ответы. А вчера дежурный ночной сторож, перекрестившись, выбросил её тетрадь в печь — но страницы не сгорели, лишь задымились, будто обугленный архив чьей-то памяти.

Сможет ли она остановиться, если каждое новое слово приближает к разгадке, но и делает её голос чужим — хриплым шепотом из репродукторов, которые внезапно замолкают, когда мимо проходит директриса с ключами, холодными, как цепи?..