Возьму твою боль (1980)

В заледеневшем уральском посёлке, где даже время будто вмерзает в стёкла окон, шестнадцатилетняя Лика с шрамом на ладони (след от разбитой колбы с неизвестным реактивом) находит в подвале заброшенного НИИ конверт с письмом, написанным её почерком, но датированным 1972 годом — за восемь лет до её рождения. Строки выцвели до ржавых пятен, а конверт пахнет лекарственной горечью, как аптечка в доме её умершей матери. Посёлок, привыкший к тишине, начинает шевелиться: старики у котельной резко обрывают разговоры, когда она проходит, а в школе исчезает её портрет со стенда «Наше будущее». Лика, чьи руки дрожат от странных приступов (не болезнь, а будто тело *запомнило* то, чего она не видела), замечает, что карта на обороте письма ведёт к зданию, которого нет — на его месте лишь провал в земле, засыпанный битым хрусталём. Каждый шаг вглубь тайны отбрасывает тень на её прошлое: почему отец, инженер-химик, сжёг все фотографии до её пятого дня рождения? И что скрывает надпись на стене бункера: *«Проект „Кукушка“ — только дубли могут вынести правду»*?

Но как собрать пазл, если половину деталей стёрли те, кто должен был их хранить? И главное — стоит ли верить голосу в радиостатике, который зовёт её в подземелье, повторяя слова её матери, *точно записанные на плёнку*...