Поющие в терновнике (1 сезон)

Новозеландские холмы, 1920-е.
Мэгги, девочка с волосами цвета пожарной осени, разбивает колени о камни у старой часовни — там, меж трещин алтаря, находит засохшую розу в свинцовой шкатулке. Её мир — это пыль ранчо, запах кожи от уздечек и молчание отца, тяжелое, как жернов. Но роза шепчет: *здесь кто-то любил так, что боль стала памятником.*

Отца Ральфа, священника с глазами шторма, тянет меж двух огней: вера требует отречься от земного, а сердце рвётся к Мэгги, чей смех звенит чище церковных колоколов. Он пилит дрова для их дома, оставляя зарубки на коре — будто считает дни до греха.

Семья Клири хоронит тайны глубже, чем колодцы: письма с обугленными краями, шёпот о «проклятой крови», брат, что исчезает в буше с ружьём и бутылью яда. Чем ярче Мэгги борется за право дышать — тем туже петля условностей: браки без любви, молитвы без веры, земля, что душит корнями.

Один вопрос гложет, как термит: можно ли сжечь мосты, если твоё имя высечено на их камнях?