Дело назаретянина (1987)

Ленинград, 1974 год. Архивариус Глеб, сгорбленный над кипами дел с грифом «Уничтожить», натыкается на папку, прошитую суровой ниткой: «Назаретянин». Внутри — фото расстрелянного священника, письмо на церковнославянском и ключ от заколоченной часовни у Обводного канала. Следы ведут в коммуналки, где старожилы шепчутся о «чудесах» 20-х годов, но крестятся при виде портрета Брежнева на стене.

Чем больше Глеб сопоставляет даты, тем яснее: убийства в блокаду, исчезновение детей из приюта, внезапные переводы следователей — всё сходится в одну точку. Но партком давит: «Архив — не место для фантазий». Даже жена прячет черновики его записок, боясь обыска.

Когда в подъезде начинают рвать газеты с его пометками, а в телефонной трубке неделями слышится гул пустой линии, Глеб понимает — часы тикают. Ключ в руке ржавеет, как совесть.

Сможет ли он войти в ту часовню, зная, что правда, как икона под слоем копоти, может обжечь руки?